Встретились мы на первом этаже в гримерке № 3. Весьма узкое помещение, плотно «населенное» мебелью: шифоньер, пара кресел, чайный столик, три трюмо, стулья. Стены увешаны плакатами и фотографиями.
– Вот это мой стол, а это – моих друзей – Юры Сысоева и Павла Мальцева, – объясняет артист. – Здесь мы готовимся к спектаклям с тех пор, как нас зачислили в штат театра в 2004 году. С Пашей мы дружим с детства. А с Юрой были в составе первого выпуска актерского факультета нашего училища искусств. Группа состояла из 17 человек, из них 10 парней. Студентам тогда выделили одну гримерку на всех: полтора на два метра. В театре мы проводили столько времени, что все чувствовали себя братьями, сестрами. По этой причине спустя время, когда нам дали две гримерки на 3-м этаже, преподаватели шутили, мол, правильно, чтобы парни к женскому полу не охладели… Ну, что еще про гримерку? Вот на стенах у нас плакаты. Все не случайные – с историей. Как-то меня толкнули, я стукнулся локтем о стену, а она взяла и провалилась. Получилась дырка. Мы решили закрыть ее советским плакатом «Стыдно!». Вот еще фото «себя любимого» (снимает со стены портрет), это не из тщеславия, просто кто-то из театра стал мусор выбрасывать, а там были старые фотографии актеров, среди них нашел свою. Принес, повесил.
Выходим из гримерки. Метров тридцать – и мы уже на сцене. Огромная люстра загорается, освещает пустой зал.
– А вы знаете, – продолжает актер, – я ведь в театре восемь лет осветителем проработал – до того срока, когда был зачислен в штат. На этой сцене нас посвящали в студенты. Поскольку старших курсов на нашем факультете не было, нас «крестили» актеры драмтеатра – Валера Каратаев, Сергей Зырянов, Тимофей Дунаев, Лена Макарова, Марианна Булыгина. Они подарили нам «золотые» гвозди и сказали: «Забьете в ту сцену, на которой сыграете свою первую роль». Это оказалась сцена театра имени Мамина-Сибиряка (пьеса «Горячее сердце» Островского). В нее-то мы и забили гвозди. Завпост очень ругался. – А где сейчас эти гвозди? – Не знаю, наверное, у завпоста где-то без дела лежат… Кстати, обратите внимание на роспись на потолке зала. Знаете, что художник нарисовал неправильно? Вот, посмотрите: паруса раздуваются в разные стороны, а ветер не может дуть в несколько одновременно. – Евгений, такой вот факт: вы начали играть роль Хлестакова на этой сцене задолго до того, как театр решил поставить «Ревизора». У читателей, которые не являются театралами, эта информация вызовет недоумение. – Для меня эта роль вообще связана с мистикой. В 2008 году на конкурсе молодых артистов «Апарте» было задание – приготовить монолог. Я читал Хлестакова. Надо сказать, на тот момент в театре постановки «Ревизора» даже в проекте не было. И когда спустя некоторое время объявили, что мы будем ставить Гоголя, а главная роль досталась мне, я отнесся к этому не как к простому совпадению. Но это еще не все. Наградой за первое место на «Апарте-2009» стала командировка на Международный театральный фестиваль «Балтийский дом» в Питер. По приезду меня ждали репетиции, на носу была премьера – и всю обратную дорогу я перечитывал «Ревизора». И вот однажды ночью меня будит стук в дверь, вваливается проводник и говорит: «Ревизор!» Как оказалось, в поезд сели контролеры-ревизоры и проверяют проводников, а наш решил припрятать в моем купе какие-то свои вещички. Событие рядовое, но мне – в пылу подготовки к роли – оно опять показалось знаковым. Наконец – спектакль, начавшийся успешно, но прервавшийся по причине «пожарного отпуска». Вполне по-гоголевски. Посмотрим, что будет дальше. – Гоголевскому персонажу Хлестакова почти сто лет, и его сыграло такое количество звезд, что молодых актеров должен охватывать страх, когда им предлагают эту роль.
– И я боялся. Видел три «Ревизора», самая интересная для меня постановка – режиссера Плучека с Андреем Мироновым в главной роли. Сильное впечатление, и потому я хотел избежать попадания в его интонацию. Наверное, не все получилось. Мой Хлестаков – молодой повеса с ветром в голове, у которого при «запахе» денег отключается разум и исчезает страх. Очень современный типаж. Уже почти двести лет как современный. Думаю, идея и нашего режиссера Валерия Пашнина, и художника Александра Кузнецова заключалась именно в том, чтобы показать современность гоголевских типажей. Одной из главных метафор на сцене стал стол – символ «блестящего успеха» на гастрономическом, бюрократическом поприще. В ходе спектакля он трансформируется в триумфальную арку – символ выдающейся победы, которая в гоголевском варианте носит сатирический характер.
Пока поднимаемся на самый верхний этаж, вспоминаю, что в редакции меня попросили задать такой вопрос: – Этот номер «Я выбираю лучшее» посвящен домашней экономии. Ты экономный человек? – Скорее – нет. Не получается откладывать. Бывало, немного заработаешь на новогодних елках и тут же хочется купить всем близким хорошие подарки. На себя и не остается. На четвертом этаже находится большой зал – это декоративный цех. Из него можно попасть на колосники – длинный железный балкон, проходящий над сценой. – Когда стали студентами, – рассказывает Евгений, – интерес к актерской работе у нас был запредельный. Мы хотели посмотреть на репетицию, но нам запретили. Тогда и узнали про колосники. Когда нас там увидели наши преподаватели-актеры, они нам так всыпали! Прошло время. Теперь этот случай стал героической легендой. Молодым студентам педагоги сейчас говорят: «Раньше люди ради искусства рисковали жизнью, изучали актерский труд с опасностью для нее, а вы?! Вам ничего не интересно». – Значит, актеры не унывают? – Актеры? Никогда! По легендам, одним из самых больших шутников на тагильской сцене был Михаил Иванович Юрченко. Рассказывают, что в голодные перестроечные годы он вывесил объявление: «В цирке умер слон. Продается слонятина». На все вопросы отвечал: «Я брал – вкусно». Одна из сотрудниц театра набрала сумок и поспешила в цирк. Получился скандал. Оставшаяся без слонятины женщина ворчала: «Я дойду до министерства культуры! Я вам всем устрою!» – Раз дошло до шуток, пора вспомнить еще одно твое амплуа – клоун в детской развлекательной передаче «Пестрый зонтик». – В школьные годы я занимался в театре-студии «Гримаски» при ДК «Юбилейный». В то время многие коллективы дворца побывали в качестве гостей на «Пестром зонтике». Я очень просил руководителя договориться, чтобы и нас пригласили. Прошло время. Мы стали работать в театре. Однажды один из отцов «Пестрого зонтика» Игорь Булыгин сказал: «Что-то мне без Константина Степановича (Попова) скучно стало. Не хотите попробовать?» Мы вновь спускаемся, проходим в зрительское фойе. На стене – портреты актеров. Я замечаю, что День театра без зрителей в этом году будет невеселым. – Для артиста день 27 марта всегда красный, не важно, при какой погоде, – парирует Евгений. – Тем более что есть надежда к этой дате сделать бенефис нашим актерам: Сергею Зырянову и Андрею Рывкину исполняется 50 лет. Поздравьте их от меня.
Уважаемые Сергей Аркадьевич и Андрей Олегович, поздравляем вас от ваших коллег и редакции журнала «Я выбираю лучшее». (Добавлю, что бенефис – постановка по пьесе Островского «Лес» – состоялся, спектакль получил весьма неплохие отзывы зрителей.)
Сергей СТРУНОВ
|